«Французский бунт против Европы»: почему Ле Пен есть что праздновать

Как будут в ближайшие дни трактовать итоги французских выборов (заметим, вполне ожидавшиеся) — примерно понятно.

Европейская чиновничья корпорация в эти минуты — уже объявляет большую победу европейских же ценностей, а также перелом хребта евроскептицизму и национал-популизму.

Это вполне объяснимо. Для еврочиновничества важнейшая из задач — продемонстрировать, что курс продолжается, никакого «заката ЕС» нет, а случившийся в 2016-м подъем «политических маргиналов» был просто эпизодом, нервной реакцией на наплыв беженцев 2015-го.

Так что поражение французской националистки Ле Пен будет нанизано СМИ и политиками на мартовское поражение нидерландской Партии свободы (в принципе скорее либеральной, сочетающей в себе социальную левизну и «либеральную исламофобию», базирующуюся на тезисе о несовместимости исламского уклада и личных свобод). И, для наглядности, все это нанижут на прошлогоднее поражение австрийского «антииммигранта» Хофера в борьбе за достаточно церемониальный пост президента.

Все это будет выстроено в цепочку, призванную показать: «откат от идеологии прогресса и глобализации», в прошлом году намеченный победой Д. Трампа и Брекзитом, — благополучно завершён.

…В действительности эта пропагандисткая картинка предельно далека от реальности. И вот почему.

Во-первых, формально во втором туре президентских выборов во Франции правящие партии, сросшиеся с еврочиновничеством, вообще не участвовали. С Ле Пен все понятно — но и банкир-министр Макрон, пусть даже специально для выборов, но все же отпочковался от социалистов и на исходе кампании грозил «брюссельским бюрократам» реформированием ЕС и Фрекситом. То есть мимикрировал под тот самый анти-истеблишмент и популизм, который теперь вроде как объявляют побежденным.

Во-вторых, если в далеком 2002-м против общепризнанного пугала «Национального фронта» удалась мобилизация избирателя, и не дотянувший в первом туре до 20% голосов республиканец Жак Ширак во втором разгромил Ле Пена-отца со счетом 82:18, то на этих выборах мы наблюдали совершенно иное.

Радикальные голлисты из «Вставай, Франция» — вошли с недавним «пугалом» в коалиционные отношения. Ультралевые избиратели Меланшона (фактически поделившего третье место с Фийоном) — решили преимущественно бойкотировать второй тур.

А главное — сорвалась «игра в Резистанс» и мобилизацию: явка в 2017-м оказалась значительно ниже, чем в 2002-м. И вообще чуть ли не поставила антирекорд за полвека.

К тому же Ле Пен-отец во втором туре сумел прибавить лишь 1% голосов к результатам первого. А Ле Пен-дочь прибавила почти в полтора раза. Кстати, еще зимой во втором туре социологи ей обещали против Макрона лишь 34%.

То есть в действительности во Франции мы видим никакое не поражение антибрюссельских и антиглобалистских сил, а напротив — их продолжающийся подъем.

Хотя, конечно, и не столь революционный, как хотелось бы иным мега-политологам, которые теперь будут объяснять несостоявшийся триумф своих концепций, скажем, тем, что «Ле Пен не сумела опереться на голоса католиков, а надо было вот как». На самом деле самое главное уже произошло — и теперь никуда не уйдет.

Антиглобалистский западноевропейский национализм вырвался из политического гетто, в котором он торчал несколько десятилетий, и перестал быть для массового избирателя экзистенциальным злом и безусловным страшилой.

В то время как одержанная — пусть и с помощью некоторого шулерства — победа истеблишмента во Франции привела всего лишь к тому, что представителю этого самого истеблишмента Макрону предстоит продолжать тот же курс, что привел к нынешнему кризису обеих правящих партий.

То есть: укреплять «особые отношения с Германией», упрощать жизнь работодателям за счет работников (тем самым увеличивая число «гибко трудоустроенных», то есть пресловутого прекариата), уменьшать число госслужащих и наращивать расходы на оборону в рамках «противостояния российской агрессии».

Что до вопроса культурно-религиозного — то его Макрон, судя по обещаниям, решать не намерен вообще.
В итоге есть основания полагать, что через пять лет Ле Пен — возможно, нынешняя, а возможно, и дозревшая до президентской кампании «третья Ле Пен», Марион-Марешаль, которой в 2022-м будет тридцать два — вновь выйдет во второй тур против растерявшего новизну Макрона.

И это произойдет в год, когда результаты его «центристской альтернативы» (ее называют даже «центристской революцией») будут уже вполне очевидны.

Разница в положении Национального Фронта и любой «партии истеблишмента», старой или наскоро сооруженной для выборов — в том, что нынешнее поражение для него всего лишь очередная небольшая победа. Никогда ещё ни один из Ле Пенов не имел в общенациональном зачете таких цифр, а значит, НФ по-прежнему в стадии роста популярности.

К тому же партия остается с прежней чистой репутацией «не использованной альтернативы для Франции». И к выборам-2022 придет с ней же.

В отличие от очередного «кандидата от богатых и высокопоставленных», как бы ни звучала в двадцать втором его фамилия и какое бы громкое название политтехнологи ни придумали его группе поддержки.

И в других европейских странах — в той же Германии, где запоздало выкристаллизовались собственные «альтернативщики» — вероятно, будет в ближайшие годы происходить то же самое.

Поэтому говорить о подавлении бунта европейцев против евробюрократии по меньшей мере преждевременно.