Обозреватель: об ударе по Ирану, убийстве Сулеймани и «миротворце» Путине

Цви Маген: США повышают уровень давления на Иран, чтобы привлечь его к каким-то переговорам. Очень может быть, что на сей раз Иран будет более покладистым в этом процессе. Вероятнее всего, американцы предпочтут не воевать. Иран не хочет поддаваться на давление США, а пытается каждый раз реагировать асимметрично. Возможностей для противостояния у него нет, поэтому он задействовал террор, удары по судам и другим объектам в районе Персидского залива.

— Иран-то грозится, но он не в состоянии вести реальные военные действия, против США тем более. И знаете, против Израиля тоже. Все это имеет совершенно другой эффект и направлено в русло информационной войны, мол, мы такие сильные. Иран пытается торговаться за исход будущих результатов.

— У Израиля свои разборки с Ираном последние четыре года, если не больше. Израиль наносит удары по всем иранским объектам в Сирии, считая, что они направлены против него. Израиль не дает Ирану обосноваться в Сирии. Это — не простой конфликт. Поэтому Иран не смог ввести туда свои войска, и это хорошо. Если бы ввел, было бы только хуже. Его неоднократно предупреждали — если перейдет какую-то запрещенную черту, будет нанесен удар. Израиль умеет это делать, деликатно выражаясь. Конечно, никто не хочет вести военных действий, но если придется, Израиль спокойно может разобраться с этим.

— Нет, ядерного оружия у него нет, и это основная причина всей мировой суеты. Все пытаются застопорить, остановить процесс его создания Ираном. Несмотря на это, он грозится, что продолжит разрабатывать его. Мол, ему не нравится, как к нему относятся, и у него свои планы на будущее. Уверен, что Ирану не дадут создать ядерное оружие.

— Его можно сравнить с коммунизмом, который хотел захватить весь мир и планировал мировую революцию. Иран тоже нацелен на создание мировой империи, но на первых порах — на региональную империю. Он хочет объединить мусульман всего мира и, будучи уже мировой державой, захватить власть. Этим бредит весь исламский радикальный лагерь. Иран поднял планку выше и метит в мировые лидеры. Поэтому он занимается исламской революцией. Собственно, Касем Сулеймани проводил подрывные действия, чтобы расширить влияние. И кстати, Иран захватил влияние в четырех государствах региона — Ираке, Сирии, Йемене и Ливане. Его пытаются остановить, весь регион очень встревожен. Теперь Иран разжигает искусственную вражду с Израилем, ему нужен противник, против которого можно дружить и объединяться.

— По-моему, это была правильная операция. Чтобы не уничтожать массу народа, можно убрать одного — будет тот же эффект. Так что людям лучше. Несмотря на весь этот фестиваль вокруг его похорон, не все в иранском руководстве сожалеют о его смерти. Смею предположить, что в России тоже не все об этом сожалеют, как и во всем регионе тоже. Сулеймани был лидером иранских «ястребов», и этот лагерь как раз не собирался договариваться с США. Он поднял планку террористической активности против США, а теперь это закончилось. Рано или поздно его кто-то бы убрал. Хорошо, что это сделали американцы.

— Будучи под давлением, Иран хочет найти общий язык и договориться о каком-то перемирии с Западом и со всем миром. Страна находится под очень жестким экономическим и политическим давлением и под серьезными санкциями. Напоминаю, что в самом Иране происходят волнения, и это результат экономического спада. Поэтому основная цель руководства — выжить. Раньше или позже, но они будут вынуждены прийти к какому-то общему знаменателю.

— Считается, что основная масса населения, тем более молодежь, предпочла бы сменить эту форму режима. Этот процесс уже выливается на улицы, поэтому руководство и взволнованно.

— Сам по себе режим не будет меняться, но под давлением он может сдать позиции и смягчить внешнюю политику. А вот внутреннюю не уверен.

— Они в основном глобального толка. Россия считает себя кандидатом на одну из ведущих держав мира, поэтому выстраивает свое присутствие в разных регионах. В этом смысле Ближний Восток очень серьезен, и Россия хочет быть там ведущей державой. В сравнении с Восточной Европой у нее там больше шансов. Там у них плохо получается. Достижениями на Ближнем Востоке можно компенсировать неудачи, в частности и на Украине.

— Да, и России это тоже понравилось. Иран ведь не намерен был вводить свои войска, и Россия в этом отношении действительно получала очки, продолжив борьбу на стороне режима. А так, со стороны, чужими руками, почему бы и нет? Россия в этом случае была для Ирана вспомогательным видом оружия.

— Путин пытается наладить переговорный процесс между Ираном и США, разрулить обстановку в Сирии, включая присутствие Ирана и интересы Израиля. Путин теперь фигурирует как фактор, проводящий вид миролюбивой политики. Он — посредник. Ему нужно закрепить свой статус в Сирии и в регионе, а заодно, и отношения с Западом, в частности с США.

— Все непросто. Россия пока игрок на этом поле, и если достигнет определенных результатов, то не исключено, что у нее получится. Но в этом кризисе тяжело что-то предвидеть однозначно.

— Разумно в том плане, что она хотела вести свою игру на глобальном уровне, и это была одна из немногих возможностей сделать такое. Но, придя на Ближний Восток, она оказалась в очень сложном окружении, ведь все региональные игроки: Израиль, Турция, Иран и другие арабские государства вокруг Саудовской Аравии, присутствующие в Сирии, находятся в непростом конфликте. России пришлось его разруливать, но до сих пор она так и не смогла его решить.

— В Восточной Европе ей противостоит НАТО, там идет достаточно жесткая игра. Результаты для России не очень позитивные. Это — санкции, давление, которые пока изменить невозможно. Вот на Ближнем Востоке Россия считает, что приобрела статус регионального и очень крутого игрока, и это влияет на ее статус на глобальном уровне. В этом отношении у нее больше результатов, чем в Восточной Европе.

— Противостояние оппозиции и режима заканчивается. Но там не заканчивается присутствие других игроков, которые разбираются между собой. Да и сама Сирия в очень плачевном состоянии. Хотя перестрелки заканчиваются, Асад остается у власти, но реального влияния во всей Сирии у него нет.

— В Сирии он разбит, но это не значит, что также разбиты его идеи. Это не точечная или региональная организация, поэтому я бы не сказал, что она окончательно исчезла. ИГИЛ существует и еще даст о себе знать.

— Это не исключено, но маловероятно. Пока этому нет доказательств. Не совсем понятно, для чего им стрелять по самолету, да еще у себя в столице. Это несерьезно. Но все может быть, мог кто-то и по ошибке выпустить ракету. Также самолет мог упасть из-за технической неисправности.